Кит удивленно вскинул на нее глаза и тут же все понял.

– Бежим! Быстрее! – крикнул он. Нита схватила откатившуюся к ногам батарейку, кинулась следом за Китом, и они вместе, как по команде, шлепнулись ничком на крышу за поворотом лестницы. Минута ожидания показалась им неимоверно долгой. Наконец дверь распахнулась, и послышался хруст гравия под ногами идущих. Кит и Нита осторожно выглянули из-за угла.

Две маленькие, невзрачные фигурки направлялись к облицованному ограждению, облитые ярким солнечным светом. Темноволосая девочка лет тринадцати в джинсах, рубашке и жилетке. Темноволосый мальчик, маленький и коренастый, тоже в джинсах и в курточке. Ему на вид было лет двенадцать. Мальчик держал в руке обломок антенны, а девочка – очищенную от коры белую палочку. Следом за ними плыла по воздуху ярко-белая искра, похожая на блуждающий огонек.

– Он в порядке, – прошептал Кит. Слезы еще раз обожгли Ните глаза.

– Прощай, Фред, – тихо сказала она на человеческом языке, чтобы не привлечь его внимания. Незамеченными Нита и Кит проскользнули в дверь и побрели вниз по лестнице на пригородный поезд до дома.

Глава восьмая

СЕРДЦЕВИНА ВРЕМЕНИ

До автобусной остановки они брели молча. За три улицы до Нитиного дома остановились. Здесь их пути обычно расходились. Киту нужно было на ту сторону улицы. Он глянул на светофор. Красный. И хотя машин на шоссе не было, Кит медлил.

– Позвонишь завтра? – спросил он.

Нита устало взглянула на него. Заклинания, приключения, страхи остались позади. Волшебство кончилось. Что им теперь делать вместе? И все же она ответила:

– Твоя очередь.

– Угу, – согласился он.

Загорелся зеленый свет.

Кит побежал, но на середине дороги остановился и крикнул:

– Нам надо позвонить Тому и Карлу!

– Угу, – в тон ему ответила Нита.

Кит прыгнул на тротуар и зашагал на юг, к своему дому. Нита повернулась и, беспрестанно оглядываясь, пошла вдоль улицы. Она смотрела на его усталую, сгорбленную фигурку и думала о том, что после всего ими увиденного они, пожалуй, разучились бояться. Что это? Равнодушие? Или душа их окрепла и мерзость страха уже никогда не закрадется в нее? И все же ей казалось, что он боится. Неужто ему все-таки страшно столкнуться с теми, кто его дразнил и колотил прежде?

Он скрылся за углом. Но теперь они могли слышать друг друга на любом расстоянии.

– Кит, – позвала она его мысленно, – а что делать с Книгой?

– Отдадим Советникам. Они решат, – откликнулся он.

– Ладно. Увидимся позже.

– Ага.

Нита так устала, что не сразу сообразила, кто эта светловолосая девочка, идущая ей навстречу по Ист-Клинтон. Когда Джоанн приблизилась настолько, что могла бы крикнуть Ните что-нибудь гадкое, она почему-то этого не сделала. Это было так странно, что Нита с опаской и настороженно вглядывалась в приближающуюся Джоанн, ожидая крупного подвоха. Но с той происходило что-то непонятное. Лишь взгляд ее был по-прежнему пристальный и злой. И все же что-то было не то. Нита вдруг вспомнила другие глаза. Замороженно-гордый, но с тенью затаенного страдания, последний взгляд, брошенный на нее черным всадником. Злой страх, бессильная угроза. И в то же время смирение перед силой, вот-вот готовой низвергнуть его. Недоуменный взгляд хищника, слабая жертва которого неожиданно ощетинилась и сама готова была напасть.

Нита замедлила шаги и остановилась, поджидая Джоанн. А в глазах ее все еще стоял черный всадник на растерзанном железном коне. «Может быть, ОН мог бы стать другим? Сейчас, здесь?» – подумала она.

А Джоанн словно бы нехотя приближалась. И невольный страх пробежал у Ниты по спине. Ноги привычно напряглись, готовые унести ее. Но она стояла неподвижно. Уж лучше быть избитым, чем слышать несущееся в спину злорадное улюлюканье. Между ними было уже не больше четырех-пяти шагов, когда Джоанн остановилась и зло прошипела:

– Ну!

И все же в голосе ее не слышалась прежняя повелительная уверенность. Что ей ответить? Никогда ничего общего не было у нее с этой злючкой. Но когда-нибудь надо же все это прекратить! Нита посмотрела прямо в глаза Джоанн и спокойно, миролюбиво сказала:

– Слушай, заходи к нам как-нибудь после ужина посмотреть в мой телескоп. Я покажу тебе спутники Юпитера. Или Марс…

Джоанн скорчила хорошо знакомую презрительную гримасу.

– С чего бы это мне взбрело в голову ходить к тебе? Да у вас даже цветного телика нет! – отмахнулась она.

Нита стояла и глядела вслед удаляющейся Джоанн. А что же она ожидала? Что та кинется к ней с распростертыми объятиями, с нежными поцелуйчиками? И все же что-то переменилось. Нита сумела перешагнуть ту невидимую грань, за которой, очень хочется верить, кончается одиночество, злоба и непонимание. Ей так это необходимо! И для этого, оказывается, не нужен Волшебный Язык. Простые человеческие слова. Волшебство понимания. Но, кажется, для этого ей понадобится гораздо больше времени, чем сломать волшебным заклинанием стену между двумя мирами. И Лунная Книга, увы, здесь не поможет. Но дело стоит того. Вдруг у нее получится? Волшебный учебник втолковал ей: заклинание получается, когда веришь в него.

Нита заспешила домой.

x x x

Этим вечером после ужина она выскользнула в сад, чтобы посидеть под сенью рябины и поглядеть на небо. Дерево, кажется, поняло ее настроение и, поздоровавшись, стояло тихо и неподвижно. Но около десяти часов вдруг оно и каждая травинка, каждый кустик задрожали, зашумели, зашелестели. Нита чувствовала спиной крупную дрожь рябины, будто выворачиваются ее корни. Так все живое откликалось на заход солнца.

– Все в порядке, – сказала Нита, обращаясь к дереву, хотя в голосе ее чувствовались слезы.

О чем она плакала? Сейчас она и сама не смогла бы ответить толком. Прижавшись спиной к рябиновому стволу, Нита пыталась заслониться от поднимающегося ветра. Во внезапно упавшей тьме ветки сгибались, листья шумели и бились на тонких черенках. И тут в небе зажглась новая звезда. Она будто бы выгравировала на земле узор листьев и ветвей и зажгла луну.

Нита, не отрываясь, смотрела на яркую точку величиной с булавочную головку. И слезы наворачивались на глаза. Днем ей казалось, что можно, в конце концов, смириться с расставанием, что боль потери постепенно будет уменьшаться. Кажется, она здорово ошибалась. Слезы продолжали литься и после того, как звездочка исчезла, а луна засияла в полную силу. Ветер стих. Деревья замерли. Нита вытерла слезы, сжала губы, стараясь успокоиться, и пошла в дом.

Она боялась, что снова начнет рыдать, как только останется одна в спальне. Но как только она нырнула в постель, а голова коснулась подушки, сон сморил ее. Уже в полусне она нащупала под подушкой уголок Лунной Книги…

x x x

Место, на котором они стояли, не существовало. Не было такого на Манхэттене хотя бы потому, что уровень воды в Ист-Ривер подходил к самому краю набережной. Они стояли, опершись спинами о перила, нет, пожалуй, парили над городом, лежащим под серебристым небом. А река позади шептала, булькала, хихикала, чмокала волной о набережную. Утренний ветерок доносил смех и говор из окон ближних и дальних домов. Чайки парили и пронзительно кричали над белыми волнорезами и дамбами Манхэттенской набережной. Откуда-то со стороны реки приплыли отдаленные звуки музыки, аккорды гитарного рока и хор человеческих голосов. Пробежал, пыхтя, толстый дядька. За ним неслась большая черно-белая собака.

– Мы пришли слишком рано или, наоборот, опоздали? – спросил Кит, следя взглядом за небольшим планером, проделывающим в небе замысловатые фигуры, словно радуясь свободе и простору.

– Какая разница? – ответила Нита, откидывая голову и наслаждаясь звуками музыки, шумами города, всеми этими голосами жизни и движения. – Мы с тобой в Сердцевине Времени. Здесь нет ни вчера, ни сегодня, ни рано, ни поздно. Ничего, кроме Сейчас.